Павел Санаев Гостеприимный хозяин этого виртуального дома родился в 1969 году в Москве, и первые четыре года прожил в безоблачном счастье. Дальше началась сплошная драма, длившаяся до двенадцати лет и описанная в повести "ПОХОРОНИТЕ МЕНЯ ЗА ПЛИНТУСОМ". Настоятельно рекомендую прочесть и готов поспорить, что ничего более смешного и в то же время трагичного вы не читали. В двенадцать лет драма детства закончилась, и в жизнь вошло самое знаменательное событие первых двадцати лет жизни - съёмки в кинокартине "ЧУЧЕЛО", где я сыграл Васильева - небольшую роль очкарика, который заступался за Лену Бессольцеву. Тогда же я первый раз влюбился, умудрившись выбрать для этого девочку, игравшую Шмакову. Девочка была на два года старше, на голову выше, но нельзя сказать, чтобы любовь была совсем уж безответной, и помнится, мы очень мило общались. Разумеется, настолько мило, насколько позволял детский возраст. В пятнадцать лет я написал школьное сочинение "Один день нашей Родины", которое случайно прочёл мой отчим Ролан Быков. Он пришёл в ужас и громко кричал, что я или полный идиот или жертва образовательной системы. Чтобы выяснить наверняка, он поставил передо мной маленькую черепашку склеенную из ракушек и потребовал написать про неё рассказ. - Что угодно, всё, что сочтешь нужным, - объяснил он, - главное, чтобы она не "ковала у тебя в общем улье мощь и процветание страны". Написанный в стиле фельетона рассказ понравился отчиму, и так выяснилось, что я не идиот, а жертва. Я же смекнул, что достаточно время от времени писать небольшие рассказы, и можно спокойно бить баклуши, не боясь воспитательных бесед отчима, который то и дело усаживал меня перед собой и объяснял, что я должен учиться и думать, кем хочу стать, а не прожигать жизнь, шляясь до позднего вечера непонятно с кем и оглушая себя хэви металом. Полтора десятка написанных за три года рассказов подарили мне относительную свободу, а по окончании школы сыграли решающую роль при выборе института. В 1987 году я поступил во ВГИК на сценарный факультет. Мастер курса Александр Александров в первый же день сказал, что учить нас ничему не будет и сдержал слово. Он заставлял писать, требовал к определённому сроку определённое количество страниц, но никогда не анализировал текст и не требовал что-то менять или переделывать. - Пишите, что хотите. Чтобы научиться писать, нужно писать - ничего больше, - объяснял он. Не знаю, как другие, но я за такую учёбу бесконечно благодарен. Систематическая необходимость что-то писать дисциплинировала и приучала к столу, но если бы в то же время мою девятнадцатилетнюю голову загрузили понятиями "инициирующее событие", "драматические перипетии", "прогрессия усложнений" и прочими, необходимыми для сценариста терминами, институт я бы никогда не закончил. Спасибо вам, Александр Леонардович, огромное! На третьем курсе мне посчастливилось снова оказаться на съемочной площадке, причём в главной роли. В институте проходил кастинг и немецкий режиссёр Максим Дессау выбрал меня для роли советского военнопленного в своём дебютном фильме "Женщина у позорного столба", названного потом "ПЕРВАЯ УТРАТА". При росте 187 сантиметров я весил 64 килограмма, и лучшей кандидатуры на роль военнопленного не было не только в институте, но, пожалуй, во всей Москве. Фильм снимался на студии DEFA, и я укатил на четыре месяца в Германию бриться налысо, косить пшеницу косой, доить корову и получать за это по сто социалистических марок в день. Звёздная болезнь не ударила мне в голову по одной единственной причине - к тому времени отчим и Александров крепко вбили мне в голову, что работать - это писать, а всё остальное - баловство, особой гордости не заслуживающее. Я снимался в главной роли, выходил в семь утра на площадку, меня поливали водой, возили пятнадцать дублей на телеге с конским навозом, а я постоянно думал: "Я не работаю... Я ничего не пишу... Я не работаю..." Самобичевание хорошо ложилось на роль, и отражение внутренней муки на лице моего героя очень нравилось режиссёру. Роль, по его мнению, я исполнил прекрасно. Может и так - в 1991 году мы получили за фильм Гран-при на международном фестивале в Сан-Ремо. В 1992 году я благополучно закончил ВГИК с дипломным сценарием, ставшим наброском к написанной позже повести. Сценарий многим нравился, но я знал, что это всего лишь одна двадцатая той истории, которая должна быть написана. Именно должна - хочется мне её писать или нет. Писать не хотелось, хотелось переписывать видеокассеты, получая за это лёгкие деньги, гулять с девушками и веселиться с друзьями. Но идея написать повесть не отпускала, и к началу 1993 года стала вопросом "быть или не быть". Я понял, что нужно или сейчас же садиться писать и не вставать из-за стола, пока не будет поставлена финальная точка, или забыть про эту идею и про само дело как таковое, оставив его в прошлом на уровне ученических опусов. Не сочтите за преувеличение, но второй вариант ужасал, как мысль о самоубийстве. О друзьях, кассетах и девушках пришлось забыть. Повесть забирала все силы, и я полтора года прожил в четырёх стенах фактически взаперти. Финальная точка была поставлена летом 1994 года, окончательная редакция закончена к весне 1995. В июле 1996 года повесть была опубликована в журнале "Октябрь" и удостоена премии журнала за лучший дебют. Издавать книгу я не хотел, чувствуя необходимость написать прежде ещё одну полноценную вещь. Вторая вещь была написана только в 2002 году, а до этого прошёл целый жизненный этап, о котором подробно рассказано в разделе "МАСТЕРСКАЯ ПЕРЕВОДЧИКА".

На главную